1Q84. Книга 3. октябрь-декабрь - Страница 38

А между тем человек продолжал:

— Нет-нет, я не хочу звонить. Даже если нажму кнопку, прозвучит только «Динь-динь». Кто бы ни звонил, всегда звучит почти невинно и однообразно. А вот стук имеет индивидуальные особенности. Передает живые чувства, потому что человек стучит своей рукой. Конечно, рука немного болит. Все же я — не «Железный человек № 28». [11] Но ничего не поделаешь. Такая моя работа. А нам всем, богатым и бедным, нужно уважать любую работу, разве не нет, господин Такая?

Снова послышался сильный стук. В целом двадцать семь раз, с равными паузами. Ладонь, что сжимала металлическую биту, вспотела.

— Господин Такая, человек, принимающий электромагнитные волны, должен платить за эту услугу «NHK», как это и определено законодательством. Ничего не поделаешь. Такие в мире законы. Вы не могли бы добровольно оплатить? И разве я по собственной охоте стучу в дверь? Да и вы, господин Такая, наверное, не хотите постоянно иметь неприятности. Наверное, думаете: зачем мне такая неприятность? Так, может, добровольно заплатите за услугу «NHK»? И тогда снова заживете спокойно.

Голос мужчины громко отдавался в коридоре. Аомамэ подумала, что этот человек наслаждается своей разговорчивостью. Наслаждается тем, что насмехается, издевается и ругает неплательщиков. В этом чувствовалась какая-то извращенная радость.

— Господин Такая, вижу, что вы и впрямь упрямый человек. Я заинтересовался вами. Вы упорно храните молчание, как моллюск на дне глубокого моря. Там, за дверью, вы сейчас следите за мной. От напряжения потеете под мышками. Ну что, разве не так?

Еще тринадцать раз мужчина стучал в дверь. Потом перестал. Аомамэ заметила, что действительно потеет.

— Хорошо. Сегодня я вас на этом оставлю. Но в ближайшее время снова наведаюсь. Кажется, будто мне все больше и больше нравятся ваши двери. Они бывают разными. И ваши весьма неплохие. Хорошо гремят. Надеюсь, вы не будете беспокоиться, если я не буду регулярно приходить и стучать. Господин Такая, пока! До следующей встречи!

После этого наступила тишина. Казалось, собиратель абонентной платы ушел. Однако его шагов не было слышно. Может, притворился, что ушел, а сам стоит у дверей. Аомамэ еще крепче, обеими руками, стиснула биту. Так подождала минуты две.

— Я еще здесь, — заявил мужчина. — Ха-ха-ха, вы, наверное, подумали, что уже ушел. Но я все еще здесь. Соврал. Извините. Я — такой человек.

Мужчина откашлялся умышленно раздражающим голосом.

— Я давно на этой работе. И постепенно научился видеть человека по ту сторону двери. Поверьте, не вру. Немало людей скрывается за дверью, чтобы не платить «NHK». Я несколько десятков лет имею дело с такими. Господин Такая, вы слышите?

Он трижды, сильнее, чем прежде, постучал в дверь.

— Господин Такая, вы очень умело прячетесь. Как камбала под песком на дне моря. Это называется мимикрией. Но даже так вам не удастся скрыться. Обязательно кто-то придет и откроет эту дверь. Правду говорю. Это гарантирую я, сборщик платы, ветеран «NHK». Как бы ловко вы не прятались, ваша мимикрия — это в конце концов обман. Она ничего не решает. Поверьте, господин Такая. Я скоро уйду. На этот раз на самом деле. Однако в ближайшее время снова наведаюсь. Как услышите стук — значит, я пришел. Ну что, до свидания, господин Такая!

И на этот раз не было слышно шагов. Аомамэ подождала минут пять. Потом подступила к двери и прислушалась. Заглянула в глазок. В коридоре ни души. Очевидно, сборщик платы действительно ушел.

Аомамэ прислонила металлическую биту к кухонному буфету. Из пистолетного патронника вынула патрон, вставила его в магазин, поставила пистолет на предохранитель, и, укутав его толстыми колготками, положила в ящик. Легла на диван и закрыла глаза. Голос мужчины все еще звучал в ушах.

« Но даже так вам не удастся скрыться. Обязательно кто-то придет и откроет эту дверь. Правду говорю».

По крайней мере, этот человек не принадлежит к секте «Сакигаке». Они действуют тише и с кратчайшего расстояния. Не склонны настораживать человека громкими мистификациями в коридоре многоквартирного дома. Это не их стиль. Аомамэ представила себе фигуры Лысого и Хвостатого. Они приблизились бы без шума, крадучись. Если бы она их заметила, сразу спряталась бы.

Аомамэ медленно повертела головой. Задышала спокойно.

«Может, это настоящий сборщик абонентской платы за телевидение, — подумала Аомамэ. Но тогда он должен заметить сообщение об автоматической, с банковского счета, уплаты за услугу «NHK». Аомамэ видела, что оно наклеено на двери. «А может, это душевнобольной человек».

И все же слова мужчины звучали удивительно реалистично.

«Кажется, будто он сквозь дверь ощущал мое присутствие. Похоже, будто знает мою тайну или ловко вынюхал ее часть. Однако сам по себе не может отпереть дверь и зайти внутрь. Дверь надо открывать изнутри. А я ни в коем случае не собираюсь этого делать».

«Да нет, так утверждать не могу. Ибо если Тэнго еще раз появится в детском парке, то я, не колеблясь, открою изнутри дверь и побегу к нему. Несмотря ни на что», — решила Аомамэ.

Усевшись на садовый стул балкона, Аомамэ, как всегда, сквозь щели в пластиковых жалюзи следила за детским парком. На скамейке под навесом сидела парочка учеников-старшеклассников в форменной одежды и серьезно о чем-то разговаривала. Две молодые мамы следили за своими маленькими детьми, которые играли в песочницы. Не отрывая глаз от детей, они кого то оживленно обсуждали. Такая картина встречается в любом парке в послеобеденное время. Аомамэ долго смотрела на вершину детской горки.