1Q84. Книга 3. октябрь-декабрь - Страница 109

109

— Погиб в море?

— Нет. Умер от рака легких. Много курил. Не знаю почему, но буквально все рыбаки — заядлые курильщики. Из них дым постоянно так и валит.

Тэнго задумался над услышанным.

— Возможно, было бы лучше, если бы и мой отец был рыбаком.

— Почему вы так думаете?

— Почему? — переспросил Тэнго. — Просто так мне показалось. Что было бы лучше, если бы он работал рыбаком, а не сборщиком абонентской платы.

— Если бы ваш отец был рыбаком, то вы это воспринимали бы с большей охотой?

— Думаю, что, по крайней мере, многое в моей жизни сложилось бы иначе.

Тэнго представил себе, как он, маленький мальчик, утром выходного дня вместе с отцом идет на рыбацкой лодке. Резкий морской ветер с Тихого океана и брызги воды бьют ему в лицо. Однообразно урчит дизельный мотор. Бьющий в нос запах рыбацких сетей. Тяжелая работа, полная опасности. Малейшая ошибка смертельна. Но по сравнению со сбором абонентской платы у жителей Итикавы, в этом случае дни, наверное, были бы более естественными и содержательными.

— Пожалуй, сбор абонентской платы — ужасно тяжелая работа, не так ли? — сказала медсестра Омура, поедая рыбу, вареную с овощами.

— Пожалуй, — согласился Тэнго.

По крайней мере, она была непосильной для него.

— Однако ваш отец успешно с ней справлялся, правда? — Сказала Куми Адати.

— Думаю, достаточно успешно, — ответил Тэнго.

— И похвальные грамоты получал, — сказала Куми Адати.

— Ой… — медсестра Омура вдруг положила палочки для еды. — Я совсем забыла. Просто ужас! И чего это я вспомнила о такой важной вещи только сейчас? Подождите минутку. Должна обязательно сегодня это вам передать.

Медсестра Омура вытерла платочком губы и, оставив еду, поспешила из столовой.

— А всё же, что это за важное дело? — задумчиво спросила Куми Адати.

Но, конечно, Тэнго не догадывался.

Ожидая возвращения медсестры Омуры, он послушно нес в рот овощной салат. В столовой ужинали еще несколько человек. За одним столом сидели трое стариков, но все они молчали. За другим ел какое-то блюдо и серьезно читал развернутую вечернюю газету седоватый мужчина в белом халате.

Вскоре примчалась медсестра Омура с бумажным пакетом в руке и вынула из него аккуратно сложенную униформу.

— Может, с год назад, когда господин Кавана еще был в полном сознании, я взяла ее от него на хранение, — сказала эта упитанная медсестра. — Он хотел, чтобы его положили в гроб в этой униформе. Поэтому я отнесла ее в химчистку и посыпала инсектицидами.

Это была хорошо знакомая униформа служащего «NHK», которую бы Тэнго ни с чем не перепутал. Брюки были аккуратно выглаженные. А сама она отдавала острым запахом порошка от насекомых. На время Тэнго потерял дар речи.

— Господин Кавана сказал мне, что хочет, чтобы его сожгли в этой униформе, — сообщила медсестра Омура и, снова аккуратно сложив униформу, сунула ее в бумажный пакет.

— А потому сегодня я передаю ее вам, господин Тэнго. Принесите ее завтра в фирму ритуальных услуг и попросите переодеть отца в нее.

— Но так делать не годится. Униформа предоставлена корпорацией для временного пользования. После выхода на пенсию ее надо вернуть «NHK», — неуверенным голосом возразил Тэнго.

— Не переживайте, — сказала Куми Адати. — Если мы промолчим, то никто об этом не знать. Даже если пропадет одна старая униформа, «NHK», думаю, не обеднеет.

С этим согласилась и медсестра Омура.

— Господин Кавана тридцать лет трудился на «NHK» — с утра до вечера обходил квартиры жителей. Наверное, часто попадал в неприятности и выполнял страшно большую норму. Разве можно пожалеть для него одной униформы? Ведь он пользовался ею не для того, чтобы делать зло.

— Да, правда. И я храню матроску из средней школы, — сказала Куми Адати.

— Униформа служащего «NHK» и школьная матроска — это совершенно разные вещи, — вмешался Тэнго, но никто его не поддержал.

— И я засунула матроску в стенной шкаф, — сказала медсестра Омура.

— Иногда надеваешь ее и показываешься мужчине? В белых носочках? — пошутила Куми Адати.

— Это нормально, — сказала медсестра Омура с серьезным выражением лица, подперев щеку рукой. — Может быть, хорошо кое-кого стимулирует.

— Во всяком случае, — обращаясь к Тэнго, сказала Куми Адати, чтобы закончить разговор о матроске, — господин Кавана дал четко понять, что хочет умереть в униформе «NHK». И мы должны выполнить такую его волю, ведь правда?

Взяв бумажный пакет с отцовой униформой, Тэнго вернулся в палату. Вместе с ним пришла Куми Адати и взялась стелить постель. Новой, с запахом крахмала, простыней, новым одеялом, новым пододеяльником и новой подушкой. После такой обновы отцовская кровать изменилось до неузнаваемости. Тэнго почему-то вспомнил густые волосы на лобке Куми Адати.

— В последнее время ваш отец постоянно находился в коматозном состоянии, — разглаживая складки на простыне, сказала Куми Адати. — Но я думаю, что он не был совершенно без сознания.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что, мне так казалось, ваш отец иногда посылал кому-то сообщение.

Стоя у подоконника и глядя на улицу, Тэнго повернулся к медсестре.

— Сообщение?

— Да, ваш отец часто постукивал по краю кровати. Его рука спадала вниз и выстукивала — тук-тук, тук-тук — что-то похожее на азбуку Морзе.

Куми Адати сама постучалась легонько кулаком по краю кровати.

— Это похоже на некий сигнал, правда?

— Я думаю, что это не сигнал.

— Тогда что?

— Он стучал в дверь, — сухим голосом сказал Тэнго. — Входная дверь какого-нибудь дома.

109